Восстановлено:
--------------------------------------------------------------
Аксолотль пишет:
В бесконечной, до краёв наполненной гармонично упорядоченным хаосом пустоте, неизвестно где и когда образовался мыльный пузырь. Размер мыльного пузыря невозможно было определить – кроме него не было ничего, имеющего размер и форму, ничего, с чем можно было бы его сравнить. По сути, мыльного пузыря тоже не было – он был лишь условной границей, отделяющей внутреннюю сферу клубящихся предобразов и нереализованных форм от внешней. А в упорядоченном хаосе не могло быть таких понятий, как «внутри» или «снаружи». Стенка пузыря, состоящая изничего, отделяла одну пустоту от другой.
В пустотах клубились ветвящиеся комки света, похожие на цветы папоротника, распускающиеся только в наших головах. Эти блики, оставляемые постоянно генерирующимися и исчезающими в вакууме виртуальными частицами, отражались на поверхности пузыря как игра радужных красок, подобная фосфенам, возникающим, если надавить на глаза. В целом же, если не учитывать постоянно  сменяющие друг друга пятна света на поверхности пузыря, структура была абсолютно статичной. Пузырь не пульсировал, не выпячивал ложноножки, и не менял пропорций – просто идеальная сфера, подвешенная в кипящем бульоне световых пятен и полосок.
Так было в те далёкие времена, когда времени не было. Но однажды равновесие было нарушено. Постоянно образующиеся и тут же саморазрушающиеся виртуальные частицы не вносили никаких видимых изменений в течение пустоты, но одна виртуальная частица по какому – то немыслимому совпадению абсолютно невероятных фактов, избежала их участи, и столкнулась со стенкой пузыря, вызвав этим его вращение.
Частица тут же растворилась в пустоте, но вращение пузыря продолжалось. Оно вызывало всё новые и новые завихрения виртуальных частиц, которые ещё больше расшатывали равновесие.
Из пустоты выпадали всё новые и новые сгустки клокочущей энергии, и пустота перестала быть пустотой, точнее не перестала быть, а перестала выглядеть как пустота, при этом ею же оставшись. Стенки пузыря раскалились.
Все эти изменения, помимо появления времени, привели так же и к тому, что на поверхности пузыря открылась дверь.

Это была бесполезная дверь, через которую всё равно некому ходить. Она вела из ниоткуда в никуда. Эту дверь не нужно было толкать или тянуть, у неё не было ручек и замка, дверь была чисто фиктивной сущностью, отражением миража в плёнке пузыря, и в то же время дверь – единственное, что существует во вселенной.
Эта дверь внутри нас, она открыта и закрыта одновременно. Пройдя в эту дверь, мы окажемся в пузыре, но выйдя через неё из пузыря, мы понимаем, что мы всё равно находимся внутри пузыря, хотя до определённой степени мы вовне. Этот пузырь – и есть мы, а дверь – момент «здесь и сейчас». А как известно, любые пузыри, даже воображаемые, рано или поздно лопаются. Теперь, когда время есть, это «рано или поздно» когда – то да настанет. А сейчас этот пузырь пролетает мимо моего балкона, весь зашифрованный, на вид похоже, что просто наверху кто – то пузыри пускает, но я то вижу маленькую дверцу на его плёнке. И я пытаюсь её открыть.